Неточные совпадения
Сделав большой
круг по Газетному переулку и Кисловке, он
вернулся опять
в гостиницу и, положив пред собой часы, сел, ожидая двенадцати.
Его товарищ с детства, одного
круга, одного общества и товарищ по корпусу, Серпуховской, одного с ним выпуска, с которым он соперничал и
в классе, и
в гимнастике, и
в шалостях, и
в мечтах честолюбия, на-днях
вернулся из Средней Азии, получив там два чина и отличие, редко даваемое столь молодым генералам.
Позднею осенью, по дороге, занесенной снегами, к великому удивлению всех
в усадьбе, панич неожиданно
вернулся с двумя слепцами
в нищенской одежде.
Кругом говорили, что он ходил
в Почаев по обету, чтобы вымолить у почаевской богоматери исцеление.
Воздух заструился на мгновение; по небу сверкнула огненная полоска: звезда покатилась. «Зинаида?» — хотел спросить я, но звук замер у меня на губах. И вдруг все стало глубоко безмолвно
кругом, как это часто бывает
в средине ночи… Даже кузнечики перестали трещать
в деревьях — только окошко где-то звякнуло. Я постоял, постоял и
вернулся в свою комнату, к своей простывшей постели. Я чувствовал странное волнение: точно я ходил на свидание — и остался одиноким и прошел мимо чужого счастия.
Косяков уже шагал по двору. Ночь была светлая, и Косяков боязливо оглядывался
в сторону дома, точно боялся какой засады. Вот и знакомый старый ларь. Сняв осторожно замок и накладку, Косяков еще раз оглянулся
кругом и по пояс опустился
в глубокий ларь, где долго шарил руками
в овсе, прежде чем ущупал заветный узелок. Достав узелок из ларя, Косяков
вернулся с ним
в Зотушкин флигелек, проверил там деньги и передал Зотушке ту самую жилку, которую когда-то привез Михалко из Полдневской от Маркушки.
Когда их работа кончена и мокрая сеть вновь лежит на носовой площадке баркаса, я вижу, что все дно застлано живой, еще шевелящейся рыбой. Но нам нужно торопиться. Мы делаем еще
круг, еще и еще, хотя благоразумие давно уже велит нам
вернуться в город. Наконец мы подходим к берегу
в самом глухом месте. Яни приносит корзину, и с вкусным чмоканьем летят
в нее охапки большой мясистой рыбы, от которой так свежо и возбуждающе пахнет.
Достав фонарь, я пошел осмотреть избу
кругом — никаких следов, только один лес глухо шумел под напором ветра да где-то дико вскрикивал филин;
вернувшись в комнату, я нашел Александру Васильевну
в передней избе, она стояла у письменного стола и, обернувшись ко мне, указала рукой на листик почтовой бумаги, на котором было начато письмо.
Там он скоро отыскал покупщика, которому уступил ее за полтинник, с тем только, чтоб он по крайней мере неделю продержал ее на привязи, и тотчас
вернулся; но, не доезжая до дому, слез с извозчика и, обойдя двор
кругом, с заднего переулка, через забор перескочил на двор:
в калитку-то он побоялся идти — как бы не встретить Герасима.
— Мы будем ужинать en petite comité, [
в тесном
кругу (франц.).] — сказала она, и, держа под руку Подозерова,
вернулась с ним
в большую темную гостиную, откуда был выход на просторный, полукруглый балкон с двумя лестницами, спускавшимися
в парк.
В наугольной опять мелькнуло платье Ларисы.
Она реже видела его задумчивым, он снова
вернулся в товарищеский
круг и завертелся по-прежнему
в столичном омуте.
Дойдя до ближайшей станицы враждебных чувашей, они многих из них перебили, еще более разогнали, захватили много драгоценной пушнины, самопалов, стрел и
вернулись в поселок с знатной, а особенно на первый раз, добычей. Часть мехов Ермак Тимофеевич, по приговору
круга, подарил Строгановым, которые отдарили их угощением. Целый день пировали казаки. Поразмяты были у них и ноги, и богатырские плечи.
Виктор Гарин,
вернувшись из Москвы, был неузнаваем: он видимо не находил себе места
в родном Петербурге и был
в каком-то чаду. С отпуском и без отпуска ездил он то и дело
в Москву поклониться новому кумиру — Пальм-Швейцарской, терся
в ее гостиных,
в кругу ее многочисленных обожателей, видное место среди которых стал за последнее время занимать актер Матвей Иванович Писателев. Его отличала «божественная». Злые языки шли даже далее
в точном определении их отношений и этого отличия.
Не было над нею ни свечей, ни чтеца, и стояла
кругом ненарушимая тишина; и от этого мне показалось
в первую минуту, что никто еще
в доме не знает о смерти — так одинока была она на своем ложе. Но тотчас же я понял, что все они действительно спят, и перестал думать о них. Это было не от недостатка сознания: наоборот, именно
в этот час
вернулось ко мне сознание более ясным, чем оно было когда-нибудь раньше. Нет, потому я перестал думать о людях, что они стали не нужны.